Величайшее значение битвы под Москвой трудно переоценить как по историческому влиянию в целом, так и по количеству задействованных сил с обеих сторон. В этом отношении Московская битва является самой масштабной не только в истории II Мировой войны, но и во всей истории войн и конфликтов XX века, а может быть и во всей мировой истории: достаточно упомянуть, что в сражении под советской столицей приняло участие в 23 (!!!) раза больше войск, чем в лелеемой западными историками битве при Эль-Аламейне, на 3,4 млн. человек больше, чем в Сталинградской операции, и на 2,3 млн. больше, чем суммарная численность всех войск в приграничных баталиях начального этапа войны.
Вряд ли в истории можно найти примеры сражений, которые начинались с сокрушительнейшего фиаско одной из сторон (в Вяземском и Брянском котлах в полном окружении оказались почти половина советских войск - 7 армий из 15, примерно 80 % солдат, около 60 % орудий и почти все танки -95 %) с последующим коренным переломом на конечном этапе.
О моральном значении сражения лучше всего говорят послевоенные свидетельства немецкого генерал-фельдмаршала Кейтеля о том, что после завершения Сталинградской операции фюрер был намерен предпринять второй поход для захвата Москвы.
Все историки, политики и непосредственные участники тех событий единогласно утверждают, что в случае падения Москвы не было бы последующих успехов под Сталинградом, Курском, Ленинградом и на остальных участках театра военных действий.
Тотальный крах планов немецко-фашистского командования по захвату Москвы обнажил всю авантюрную составляющую гитлеровского решения о нападении на СССР. Фюрер ошибся в характеристике нижних конечностей колосса, которые оказались значительно прочнее глины, в результате чего вождь Третьего Рейха закончил свои дни в тёмном бункере светлой весной 45-го.
Источник: 9maya.ru
