Никита Михалков: «Фильтр в кино? Да, нужен фильтр. Королю нужно говорить, что - ты голый, а про говно нужно говорить, что это говно. И не надо выдавать говно за конфету, не надо, в какой бы она обёртке не была. Простите меня, но мы все молодые люди, в конце-то концов, и не так ещё выражаемся, правда ведь»
«Американское кино воспитало своего зрителя, ребята. Америка после депрессии родилась из американского кино. Американский полицейский с широко расставленными ногами, с жевательной резинкой, тёмными очками, фуражкой на глазах и руки за спину - он пришел на американские улицы из американского кино. Кино сделало Америку. Этот образ честности, справедливости, спасения, семьи и т.д. Вы можете представить себе хоть одну картину, о которой мы говорили, ну, условно сказать, "Левиафан", снятую про Америку, американским режиссёром? Где бы он сейчас был...
Я вам рассказываю из своей практики, я монтировал картину Сибирский Цирюльник в Париже. Был Кевин Костнер, я пригласил его посмотреть смонтированную картину, мол, скажи, что там будет понятно американцам, а что нет. Он посмотрел картину, прослезился, обнял меня, ушел. На другой день я получил от него списочек соображений. Ребята, цензура в госкино - дети, то что было при советской власти. Что он пишет: "Американский сержант не знает кто такой Моцарт. Лучше бы, чтобы он всё-таки знал, кто такой Моцарт. Как мы понимаем из фильма, Джейн раньше была проституткой, пусть она лучше будет англичанкой, а не американкой".
Ребята, это пишет не цензор, не ЦРУ, не Госдеп, а художник! Почему? Он что, хочет зла? Нет, он так воспитан, это его внутренний цензор. Он понимает, что в Америке это не примут. Они не так воспитаны.
Я вам скажу больше того. Я приезжаю в Аргентину с картиной Сибирский Цирюльник на неделю Российского кино. Смотрим картину. Аргентинцы плачут, смеются, как будто я показываю эту картину в Серпухове. Выходят, спрашивают - а как же, где, почему её нет в прокате здесь?
Сам не понимаю, звоню продюсеру Мишелю Сейду.
Я говорю - Мишель, я в Аргентине, ты продал картину? Продавай!
- Мы продали давно
- Кому?
- Бразилии, на всю латинскую Америку
- А где она, картина?
А вот теперь внимание. Американцы купили лицензию и заплатили упущенную выгоду, чтобы только эта картина не появилась на ближайших к США территориях...»
