.jpg)
И это означает только одно - мы стоим перед необходимостью существенно сокращать сеть высших школ.
При этом инициатор введения скандальной системы ЕГЭ отметил, что важно в ходе реформирования "сохранить сильные ВУЗы". Однако есть серьёзные основания полагать, что, как не раз уже бывало в нашей стране, очередная реформа-сокращение приведёт к очередному же развалу реформируемой системы.
- Логика заявления Фурсенко заключается в том, что между количеством выпускников школ и количеством абитуриентов прямая связь. Но это говорит о том, что министр образования вообще не понимает специфики образования, – считает федеральный эксперт в области профессионального образования Виталий Калинин. - Школьники, особенно девушки, зачастую поступают в ВУЗЫ не в первый год после окончания школы, а во второй. Немало студентов, бросивших учёбу в институте через некоторое время пытаются восстановиться и продолжить образование.
Фурсенко думает, что из школы они просто передают нам в институты молодых людей, чтобы мы за ними присматривали. Если исходить из этой логики, – Фурсенко прав, наблюдателей и нянек в виде преподавателей высшей школы должно быть меньше. Но ведь это не так.
Данное заявление министра Минобрнауки свидетельствует также, что реальной цифры специалистов, необходимых для России, в Минобрнауки не представляют. Если стране нужно, к примеру, 20 тысяч инженеров, это никак не зависит от количества выпускников школ. Фурсенко в данном случае отталкивается не от образовательных программ. Он, как всегда, выводит некие цифири.
- Речь идёт о сокращении числа государственных вузов?
- Да. Коммерческие сами решают, насколько целесообразно их существование.
- По словам Фурсенко, в 2020 году число выпускников снова увеличится. Не может ли повториться ситуация, которую мы проходили с детскими садами: сначала закроют институты, а потом резко вырастут конкурсы в государственные вузы?
- Такая ситуация возможна. При этом закрытие государственных вузов весьма опасное занятие. Многие преподаватели, которых можно отнести к интеллектуальной элите общества, окажутся на улице. Если Фурсенко хочет создать революционную ситуацию в стране, тогда я с ним соглашусь: надо сокращать число вузов.
.jpg)
Кроме того, уменьшение числа абитуриентов – вечный жупел, который разыгрывают чиновники Минобрнауки. Много охали, что случится провал с абитуриентами 1991-1992 годов рождения. Демографы давали показатель, что будет глобальный спад числа желающих поступать в вузы. Однако на деле число абитуриентов уменьшилось не так катастрофически, как предполагалось.
Практически все заявления Фурсенко показывают, что он выстраивает какие-то схемы. Но эти схемы – всё дальше от реалий сегодняшнего образования.
- А могла бы Россия зарабатывать, более широко принимая на освободившиеся места абитуриентов из ближнего зарубежья? Ведь это ещё и вопрос политики: люди со всего мира учившиеся в СССР, как правило, и сегодня сохраняют доброжелательное отношение к нашей стране.
- Это вопрос межправительственных соглашений. Сегодня на уровне вузов решаются подобные вопросы, есть и межгосударственные соглашения. Расширение подобной практики связано с экономическими вопросами. Не каждая из стран СНГ способна оплатить учёбу своих студентов в России. А те, которые способны, не всегда захотят это сделать. Например, грузины не поедут к нам в связи с известными обстоятельствами. Узбеков и киргизов не устраивает идеология нашего образования. Так что вопрос этот очень непростой.
Директор института развития образования Высшей школы экономики Ирина Абанкина считает, что процесс "оптимизации" сети российских ВУЗов уже запущен.
- В прошлом году объединилось примерно 35 вузов. В основном объединения шли по принципу специализации. Например, к Финансовому университету присоединился Всероссийский заочный финансово-экономический институт. Есть и исключения. Например, Высшую школу экономики, в которой я работаю, присоединили к Московскому институту электроники и математики. Этот проект обсуждался не один год. И с этого года мы будем принимать в оба вуза, как в один.
Процесс объединения наших высших учебных заведений – это, в том числе, и поиск возможностей создавать современные крупные холдинги, которые могли бы работать на современном уровне, транслировать образовательные технологии. И в этом смысле – это правильный процесс.
Вопрос, сколько нужно вузов и каких, поднимался многократно. Одна из попыток решить проблему – создание федеральных университетов путём объединения нескольких учреждений.
Кроме того, вузы объединяют по территориальному признаку. Например, во Владимире Политехнический университет объединился с Педагогическим институтом. Получился полифункциональный вуз.
- То есть можно надеяться, что срезать под корень "лишние" вузы не будут?
- Думаю, не будут. Имущественные комплексы институтов останутся в ведении тех министерств и ведомств, которым они принадлежат. В России всего около 660 государственных вузов. Из них только половина подведомственны Минобрнауке. Остальные имеют иных учредителей – Минкультуры, Минздравсоцразвития, Минтранспорт, Минсвязи.
Необходимо, конечно, учитывать и реальные потребности в специалистах. В России 88 ВУЗов, которые выдают диплом школьного учителя. Даже для такой большой страны, как наша, это перебор. Поэтому речь идёт о том, что сохраняя имущественный комплекс вузов, обсуждая стратегию развития кадрового потенциала, надо создавать мощные университеты, которые могли бы обновлять образовательные программы, переоснащать учебный процесс и становится сколько-нибудь конкурентными на мировом рынке.
Нашим преподавателям надо публиковаться, приобретать известность в мире. И свои программы строить, исходя не только из пересказа чужих учебников, но и опираясь на собственные прикладные разработки и научные исследования. Это, кстати, запрос и со стороны работодателей, и самих студентов, ориентирующихся на успешность карьеры.
- То есть часть сил педагогического состава вузов с обучения студентов будут переключены на научную работу, и это позволит максимально сохранить кадры?
- Кадровая политика - вещь очень серьёзная. Конечно, необходимо привлекать молодёжь, занимать людей научными изысканиями. Многое было утрачено за последние десятилетия. Сейчас много сделано кАлек с зарубежных образовательных программ, чтобы хоть как-то соответствовать современным вызовам. А вот собственных, конкурентных программ, которые опирались бы на реальные научные достижения, у нас очень мало. Поэтому кадровая политика должна быть очень осмысленной. И здесь очень много зависит непосредственно от вузов. Сегодня для всего мира это актуальная проблема. Раньше считалось, что профессор на кафедре полноправный и единоличный хозяин. Сегодня многие университеты стараются приглашать современных консультантов, бизнес-лидеров, сумевших добиться успеха, в следствии чего трансляция их опыта очень важна для молодых.
- Не приведёт ли очередная "реформаторская затея" к тому, что мы развалим систему своего высшего образования? Ведь нечто подобное мы наблюдали в последние годы в отношении вооружённых сил.
- Да, реформирование вузов – сложная задача. Поэтому действовать необходимо постепенно и последовательно. Общие условия для реформы нашим вузам созданы. Им финансируют не только текущую деятельность, но и программы развития. Резко увеличены расходы на науку в высших учебных заведениях. Часть – на конкурсной основе, но и в рамках госзаданий – тоже. Вообще процесс модернизации нашей высшей школы очень медленный. И это не всегда зависит от наших преподавателей. Например, для того, чтобы сравняться по публикационной активности с ведущими мировыми университетами надо, чтобы в ближайшие 10 лет все научные журналы, отвечающие за рейтинги вузов, только нас и публиковали. Но это, как вы понимаете, невозможно. Даже в случае, если работа принимается к публикации, она нередко ждёт своей очереди год, а то и два. А потом когда ещё автора прочтут и начнут цитировать… От активности вузов зависит и то, насколько коммерчески привлекательные разработки они смогут вести. Мало запатентовать изобретение, надо, чтобы им воспользовались.
- После 2020 года можно ожидать сильного увеличения числа поступающих в российские вузы?
- Небольшой всплеск будет до 2023 года. Потом стабилизация на год-два. А потом – очередной дефицит абитуриентов. Демография – волновой процесс. Считать, что сегодня мы закроем вузы, а потом некому будет обучать студентов, неправильно. Два десятилетия назад у нас было 22,7 миллиона школьников. Сейчас – 13,5. Демографические прогнозы показывают, что 17,5 миллиона школьников – это предел, на который мы можем рассчитывать. По крайней мере на период до 2050 года.
